А кстати, да! Хорошо же было, куда всё делось? Он вдруг разучился интонировать? Откуда этот железобетон внезапно, не понимаю.
А для меня, как ни странно это прозвучит, концерт Шопена претерпевал (простите за подобное выражение) раз за разом изменения. Его интерпретацию все очень хвалили, а мне казалось - звучит дробно, с излишними мельчайшими подробностями, которых настолько много, что конец фразы было сложно уловить. Да, мягко, лирично, прочувствованно, но как раз то самое интонирование на Рубинштейновском конкурсе для меня было, прошу прощение, неестественным. Больше всего понравился вариант Шопена на КЧ.
А вот потом появилось то, что Вы называете железобетоном. Именно это меня поразило на концертах в Вербье. Сначала - в Рахманинове, потом - в Брамсе, в вариациях на т.Паганини. Не думала, что Даниил сумеет из мягкого, лиричного пианиста превратиться в музыканта, мыслящего масштабно, насквозь, через всё произведение, ведущего за собой своей внутренней энергией, и не отпускающего ни на секунду внимание во время своего исполнения. Что касается так называемой тонкости в прикосновении, она не исчезла, но из простого (очень хорошего!) только качества звука (каким, по моему мнению, была до этого), она превратилась в один из множества способов выразительности, "уступив" место другим, более важным аспектам. Вместо мелкого и дробного звукоизвлечения (и мышления, прошу прощение за подобное мнение) выкристаллизовалась масштабность звучания (проявилось композиторское мышление). При чём сейчас я говорю не о сочинениях самого Даниила (это совершенно другая тема), я говорю о мышлении музыканта-пианиста как таковом. И именно это для меня ценно в сегодняшнем Данииле. Для меня он не потерял своё интонирование, а приобрёл совершенно другое видение и слышание музыки, а само интонирование стало более ясным и понятным, без излишней сентиментальности. Как-то так. Прошу простить меня за это достаточно критическое высказывание, очень надеюсь, что моё личное мнение никого не задело!