Самые пронзительные истории или о настоящей жизни вокруг нас.

[Наталия С.]

Письмо остающимся

Шарлотта Китли была колумнисткой The Huffington Post UK с 2013 года и 16 сентября 2014 года скончалась от рака.

Она написала «прощальное письмо» — свою последнюю колонку для читателей. Ей было что сказать.

— Обычно я планировала свою жизнь. Мне нравились все эти списки, напоминалки и стикеры. За что бы я ни бралась, начало было удачным, но потом я быстро теряла интерес к делу, уставала, и былая страсть проходила.

Но такую роскошь с раком я не могла себе позволить. Это не то, что вы могли бы бросить, как только надоест. Его нельзя отложить на потом и заняться чем-то более интересным. По крайней мере, мне это не удалось. С того самого дня, как я узнала эту новость, мне пришлось сдавать все анализы, аккуратно посещать врачей и проходить необходимые обследования. Я перепробовала все методы, что мне предлагали: от традиционной терапии до акупунктуры, творога с маслом и свежих соков. Рак стал моей жизнью. Все праздники, прически и даже обучение на пилота вертолета — все теперь зависело от хороших или плохих результатов химиотерапии. Дэнни и Лу, невольные свидетели моего состояния, хотя и были защищены в силу своего возраста, все же тоже целиком зависели от моего режима. Это все, что они знают обо мне, и, я надеюсь, это не помешало им почувствовать мою заботу и то, что они желанные и самые любимые дети на свете.

Незнание, с помощью которого мы пытались их оградить, теперь приходится нарушать. Для них с моего дня рождения я начала чувствовать себя «нехорошо». Мы «сходили» в больницу, где сделали все анализы. К сожалению, последние результаты просто-напросто не оставляют нам надежды. У нас больше нет тех пары месяцев, на которые мы так надеялись. Мне остались считанные дни, в лучшем случае — пара недель. Никто не думал, что меня отпустят домой на это время, но в последний момент случилось чудо, и мне позволили провести последние дни с моими детьми и любимым мужем.

Пока я это пишу, я сижу на диване, можно сказать, не чувствую боли и доделываю свои нехитрые дела вроде организации похорон и продажи моей машины. Каждое утро я просыпаюсь с благодарностью, что сегодня могу обнять своих детей и поцеловать их.

И когда вы прочитаете это, меня уже не будет. Рич будет пытаться жить день за днем, зная, что я больше никогда не проснусь рядом с ним. Ему повезло — он сможет видеть меня в своих снах, но жестокое утро покажет, что рядом с ним никого. Он по привычке возьмет из шкафа две чашки, чтобы сварить кофе, но поймет, что на самом деле нужно было взять одну. Люси нужна будет помощь, чтобы дотянуться до коробки с резинками для волос, но никто не сможет заплести ей волосы, как прежде. Дэнни, как обычно, потеряет полицейского из Лего, но никто не будет знать, где его можно поискать. Вы будете ждать новых колонок, но их больше не будет. Это последняя глава.

И вместо меня останется только неровная, ненужная и жестокая брешь: в каждом любящем сердце, в памяти всех друзей и родственников. Простите меня за это. Я бы очень хотела быть с вами, смеяться, есть свою странную еду, к которой мне пришлось привыкнуть в последнее время, смеяться над глупостями, которые говорит Чарли. У меня есть столько всего, что я не готова отпустить, но я понимаю, что выбора у меня нет. Я хотела бы видеть, как дела у моих друзей, хотела бы видеть, как растут мои дети, и хотела бы состариться и ворчать на Рича. Но мне не суждено.

Но все это суждено вам. Поэтому, когда меня не будет, пожалуйста-пожалуйста, наслаждайтесь жизнью. Берите ее двумя руками, сжимайте ее, трясите и цените каждую секунду. Любите своих детей. Вы буквально понятия не имеете, какое это счастье — подгонять их по утрам, чтобы они скорее чистили зубы.

Обнимите своих любимых и, если они не могут обнять вас в ответ, найдите того, кто сможет. Каждый заслуживает любви и ответного чувства. Не соглашайтесь на меньшее. Найдите работу, которая будет приносить радость, не становитесь ее рабами. «Я бы хотел работать больше», — это не то, что напишут на вашей могиле. Танцуйте, смейтесь и ешьте со своими друзьями. Настоящая, честная и сильная дружба — абсолютное счастье и то, что мы можем выбирать сами. Выбирайте друзей с вниманием и тщательностью, буквально как ищете сокровище. Окружите себя прекрасными вещами. В жизни полно грусти и боли — но найдите свою радугу и не отпускайте ее. Красота — во всем, просто иногда нужно вглядеться чуть внимательнее, чтобы ее заметить.

Это все. Спасибо вам за то, что целых 36 лет вы любили меня и были добры ко мне. От тех девочек, которые, играя, толкнули меня в заросли крапивы, когда мне было шесть лет, до тех осиротевших мужей, которые в последнюю неделю очень помогали мне советами о том, что делали их жены, чтобы подготовить своих детей и всех вокруг. Все вы сделали меня такой, какая я сейчас.

Пожалуйста, не тратьте свою любовь на меня, лучше отдайте ее Ричу, моим детям, семье и близким друзьям. И, когда вы будете закрывать занавески на ночь, посмотрите на небо, найдите одну звезду — это буду я. Я смотрю на вас, наслаждаясь пина коладой и вкуснейшим шоколадом.

Добрых снов, прощайте и храни вас Бог.

Целую вас...



Источник: http://www.adme.ru/zhizn-semya/pismo-ostayuschimsya-774010/

 

[Наталия С.]

27 октября 2015
Автор: СВЕШНИКОВА Мария

Время прощания
В окне колыхалась осень. Это была та ее еле заметная грань между золотой и поздней, когда в солнечные, но морозные дни, уцелевшие на деревьях листья светились золотом и грубым красным. А в те дни, когда солнце ленилось выйти, душу охватывал холодок предчувствия – скоро все изменится. Она вздохнула в окно и отошла к печи. Присогнувшись, потянулась в устье прихватом, чтобы достать последний противень с пирогами.

Прощание – как долго и тщательно она к нему готовилась. С тех пор, как поняла: без этого никак. Сделала все как положено: как перед Пасхой неторопливо и тщательно прибрала избу, полила деревья в саду, в огороде стройными рядами отдавали честь подготовленные грядки. От усердия вымела сарай и выбелила белье. Она точно знала, что иначе невозможно будет проститься искренне, по-настоящему.

Она бы затопили и баньку самой помыться, но не стала – не было сил. Давно, с тех пор как переехала в этот дом, она обходилась обтираниями в тазике. Однажды соседка, побывавшая в Париже, вернувшись, рассказала, что так до сих пор моются все настоящие француженки, горько улыбнулась она своим мыслям. Только те – экономят воды, а она силы. Подавила новый вздох (их слишком много стало в последнее время), подхватила тазик и выплеснула его с крыльца под яблоню.

Оставалось переодеться в чистое, да сходить к священнику. Она ждала его почти месяц. С тех пор как у ее любимого храма Михайлы Архангела во время службы выпало окно, настоятеля перевели в другое село. Так что теперь он приезжал «по возможности» – отслужить молебен в соседском доме да исповедовать желающих. Впрочем, желающих было почтальонша Нинка да она сама. Вместе они иногда ходили помолиться в обломки родного храма, да выбрать из бурьяна мусор и бутылки.

А ведь воспоминания там витали в каждом миллиметре. И как с бабушкой украдкой от матери-коммунистки ходили, и как крестили детей… Жестко, без сомнений, отсекла, перерезала эту нить мыслей. Сейчас о другом: пришел тот день, когда отец Иннокентий обещался быть. Еще пара часов, и тогда уж все будет кончено.

Знакомо затарахтел в тишине осенней улицы мотор: батюшка приехал, как обещался. Пора.

Отслужили молебен, панихиду.

— Я кому-то нужен еще? – спросил отец Иннокентий, не глядя по сторонам, он закрутил поручи в епитрахиль.

Она засеменила на месте, потом все же решилась и неловко подошла сзади.

— Мне, батюшка.

— Только недолго, чтобы домой не в ночи.

— Мне бы проститься…

Отец Иннокентий нахмурился, скрывая неожиданное волнение.

— Какой тебе проститься? Собралась куда? Глянь, темно за окном, того и гляди снова дождь пойдет, а ты …

— Очень мне надо, батюшка. Обидела я Зинаиду, крепко обидела. Еще летом. Осень проходит, а я все не простилась. А прощание мне теперь очень необходимо, вы же в храме всегда говорите, что нужно прощать. Да и невмоготу мне молчать с ней – мы же всю жизнь… Научите, отец Иннокентий, как быть с этим прощанием.

Ей показалось, или отец Иннокентий действительно от облегчения осел на лавку. Посмотрел на нее радостно, улыбнулся и даже не сказал привычно- ласковое «дура».

— Ну, давай, одевайся. Пошли со мной. Будешь на старости лет учиться прощения просить. А проститься завсегда успеешь.

 

[Наталия С.]

Любая беда неслучайна?
Тим Лоуренс | 29 октября 2015 г.
Этот разговор дался мне очень нелегко. Я был потрясен. Хотя я миллион раз сталкивался с таким, но каждый раз подобные разговоры выбивают меня из колеи.

Мужчина рассказывает мне о женщине, своей знакомой. Она попала в автокатастрофу. В одночасье жизнь ее разбилась вдребезги. Она почти все время испытывает боль, ноги ее парализованы, со многими надеждами пришлось расстаться.

Он рассказывает, какой глупой, бестолковой она была до случившегося с ней несчастья. Но, говорит он, после аварии в ее жизни произошли перемены к лучшему. И сейчас она живет просто прекрасно.

И наконец он произносит эти слова. Слова, которые можно приравнять к эмоциональному, духовному, психологическому насилию.

Он говорит: «Не бывает ничего случайного. Это должно было с ней произойти. Для ее же духовного, личностного роста».

Какая же это редкостная, гнусная чушь. И это – совершеннейшая неправда.

Я столько лет работаю с людьми, переживающими горе, и не перестаю поражаться – насколько же живучи все эти мифы. Пошлые, избитые, пустые фразы, маскирующиеся под некую «житейскую мудрость».

Именно эти мифы не позволят нам делать то единственное, что нам необходимо, когда наша жизнь вдруг переворачивается вверх дном: позволить себе горевать.

Вы знаете все эти фразы. Вы их слышали бессчетное количество раз. Вы, возможно, и сами их говорили. И все эти мифы хорошо бы уничтожить.

И я говорю вам совершенно прямо: если в вашей жизни произошла беда, и кто-то вам в той или иной форме говорит что-то вроде: «так должно было произойти», «ничего случайного не бывает», «это сделает тебя лучше», «что ж, это твоя жизнь, и ты за все происходящее в ней ответствен, и ты в состоянии все исправить», – у вас есть полное право выгнать такого советчика из своей жизни вон.

Горе – это всегда очень больно. Горе – это не только тогда, когда кто-то умирает. Когда люди расстаются – это тоже горе. Когда рушатся перспективы, когда умирает мечта – это горе. Когда обрушивается болезнь – горе.

И я без конца повторяю и повторяю слова, которые так сильны и честны, что способны сбить спесь с каждого осла, обесценивающего горе:

В жизни случается много такого, чего исправить нельзя. С этим приходится просто жить.

Это сказала моя подруга Меган Дивайн, одна из тех немногих, кто пишет на темы утраты и эмоциональных потрясений так, что я подписался бы под ее словами.

Эти слова воспринимаются так болезненно и остро потому, что они бьют прямо в цель: в нашу пошлую, жалкую, низкосортную культуру с ее мифами о человеческом горе. Потерю ребенка не исправишь. И диагноз тяжелой болезни – не исправишь. И предательство того, кому ты доверял больше всего на свете – тоже не исправить.

С такими утратами нужно жить, нести этот крест.

Хотя эмоциональные потрясения и могут послужить толчком для духовного роста – но не всегда же так бывает. Такова реальность – часто она просто разрушает жизни. И все.

И беда как раз в том, что так происходит именно потому, что мы вместо того, чтобы горевать вместе с человеком – даем ему советы. Отделываемся общими фразами. Не находимся рядом с тем, кого постигло горе.

Я живу сейчас очень необычной жизнью. Я выстроил ее совершенно особенным образом. И я не шучу, когда говорю, что перенесенные мной утраты сами по себе не сделали меня лучше. Во многих отношениях они меня, скорее, ожесточили.

С одной стороны, те несчастья и утраты, которые я перенес, сделали меня очень чутким к боли других. С другой – они же сделали меня более замкнутым и скрытным. Я стал циничнее. Я стал жестче относиться к тем, кто не понимает, что утраты делают с людьми.

Но самое главное – я перестал мучиться комплексом «вины выжившего», преследовавшим меня всю жизнь. Этот комплекс породил и мою скрытность, и замкнутость, и уязвимость, и постоянный самосаботаж.

От моей боли никогда не избавиться, но я научился использовать ее во благо – при работе с другими. Для меня большая радость – то, что я могу быть полезным людям в беде. Но сказать, что все те утраты, которые я пережил, должны были произойти, чтобы мои способности полнее раскрылись – значило бы растоптать память о тех, кого я потерял, память о тех, кто страдал напрасно, о тех, кто столкнулся с теми же испытаниями, что и я в молодости, но не выдержал их.

И я не собираюсь этого говорить. Я не собираюсь выстраивать некие бредовые конструкции, подгонять жизнь под привычные нам лекала. Я не собираюсь высокомерно заявлять, что Господь даровал мне жизнь – мне, а не другим – чтобы я мог делать то, чем я занимаюсь теперь. И уж точно я не собираюсь делать вид, что я смог справиться со своими потерями, потому что был достаточно силен, что я «стал успешным», потому что «взял ответственность за свою жизнь на себя».

Сколько же придумано пошлейших банальностей вроде этого «взять ответственность за свою жизнь на себя»! И все это – такая, по большей части, чушь…

Люди говорят все это другим, когда не хотят этих других понять.

Потому что понять – это гораздо сложнее, затратнее, чем дать установку вроде «стань ответственным за свою жизнь».

Ведь «личная ответственность» подразумевает, что есть то, за что быть ответственным. Но вы не можете быть ответственным за то, что вас изнасиловали или за то, что вы потеряли ребенка. Вы ответственны за то, как теперь жить в этом кошмаре, с которым вы столкнулись. Но вы не выбирали – пускать ли горе в свою жизнь. Мы не всемогущи. Когда наша жизнь превращается в ад, когда он врывается в нее – мы не можем избежать скорби.

И поэтому все эти расхожие фразы, все эти «установки» и «методы решения проблем» так опасны: отделываясь ими от тех, кого мы, как говорим, любим, мы тем самым отрицаем их право на скорбь, на горевание. Мы отрицаем их право быть человеком. Этими фразами мы сковываем их именно тогда, когда они наиболее слабы, уязвимы, когда они в полном отчаянии.

На это никто – никто! – не имеет права.

И парадокс состоит в том, что на самом деле то единственное, за что мы ответственны, когда у нас случается беда – это за горевание, за проживание своего горя.

Так что, если кто-то говорит вам что-то из серии «Приди в себя», или «Нужно жить дальше», или «Ты сможешь все преодолеть» – отпустите такого человека из своей жизни.

Если кто-то избегает вас, когда у вас случилась беда, или делает вид, что никакой беды и не произошло, или вообще исчезает из вашей жизни – отпустите его.

Если кто-то говорит вам: «Не все потеряно. Значит, так должно было случиться. Ты станешь сильнее, пережив эту беду» – отпустите его.

Позвольте повторить: все эти словеса – бред, чушь, ложь, полная ерунда.

И вы не отвечаете за тех, кто пытается вам их «скормить». Пусть они уходят из вашей жизни. Отпустите их.

Я не говорю, что вы должны это сделать. Вам решать, и только вам. Это крайне нелегкое решение, и принимать его надо очень осторожно. Но я хотел бы, чтобы вы знали – у вас есть на это право.

Я много горя перенес в жизни. Меня переполняли стыд и ненависть к себе – настолько сильные, что эти чувства почти убили меня.

Но были и те, кто мне в моем горе помогал. Их было мало, но они были. Просто были рядом. Молча.

И я жив сейчас потому, что тогда они выбрали любить меня. Их любовь выражалась в том, что они молчали, когда было надо молчать. Они были готовы разделить со мной мои страдания. Они были готовы пройти через тот же дискомфорт и надлом, которые испытывал я. На неделю, на час, пусть даже на несколько минут – но они были готовы.

Большинство людей и понятия не имеет, насколько это важно.

Есть ли способы «исцеления», когда «жизнь сломалась»? Да. Может ли человек пройти ад, опираясь на них. Может. Но ничего этого не произойдет, если не дать человеку отгоревать, прогоревать. Потому что не скорбь сама по себе – самое сложное.

Самое сложное – впереди. Это и выбор, как жить дальше. Как жить с утратой. Как заново сложить мир и себя самого из осколков. Все это будет – но после того, как человек отгорюет. И не бывает по-другому. Горе вплетено в ткань человеческого существования.

Но наша культура трактует горе как проблему, которую нужно решить или как болезнь, которую нужно вылечить – или в обоих смыслах. И мы сделали все, чтобы можно было избежать, игнорировать горе. И в итоге, когда человек сталкивается в собственной своей жизни с трагедией, он обнаруживает, что вокруг людей-то и нет – одни банальные «утешительные» пошлости.

Что предложить взамен?

Когда человек опустошен горем, последнее, в чем он нуждается – это советы.

У него вдребезги разбился весь его мир.

И для него пригласить кого-то в этот разрушившийся мир – огромный риск.

Если вы попробуете в нем что-то «починить», исправить, или рационализировать его горе, или смыть его боль – вы только усилите тот кошмар, в котором человек сейчас живет.

Самое лучшее, что можно сделать – признать его боль.

То есть в буквальном смысле сказать: «Я вижу твою боль, я признаю твою боль. И я с тобой».

Заметьте – я говорю – «с тобой», а не «для тебя». «Для тебя» – значит, вы собираетесь что-то сделать. Не надо. Просто будьте рядом с дорогим вам человеком, разделите его страдания, выслушайте его.

Нет ничего сильнее по силе воздействия, чем просто признать всю чудовищность горя человека. И чтобы это сделать, вам не нужны какие-то особые навыки или знания. Это требует только готовности быть рядом с раненой душой и оставаться рядом – столько, сколько нужно.

Быть рядом. Просто быть рядом. Не уходить, когда вам неудобно, дискомфортно или когда вроде бы вы ничего не можете сделать. Как раз наоборот – когда вам дискомфортно и когда кажется, что вы ничего не можете сделать – тогда вы и должны быть рядом.

Потому что именно в этом кошмаре, в который мы так редко отваживаемся заглянуть – там начинается исцеление. Исцеление начинается, когда рядом с человеком горюющим есть другой человек, который хочет пережить с ним этот кошмар.

Каждый скорбящий на земле нуждается в таком спутнике.

Поэтому я умоляю, я очень прошу вас – станьте для кого-то в горе таким человеком. Вы нужны больше, чем можете себе представить.

И когда вам в беде потребуется такой человек рядом – вы его найдете. Я вам это обещаю.

А остальные…что ж, пусть уходят. Отпустите их.

 

[Наталия С.]

Прочитав предыдущую статью, долго сидела в раздумьях, как-то комментировать, или это ....слишком. Но, решилась.
Цитирую слова моего очень близкого человека, которые в данный момент мне очень созвучны.
"Потрясающий текст.
Редко мне приходилось читать что-то более верное и искреннее. Для меня этот текст - очень личный. Год назад, когда моя жизнь круто изменилась, среди моих знакомых тоже была пара человек, говоривших - "ты должна понять, почему это случилось с тобой", или те, кто говорил - "наверное, это за какие-то забытые грехи". Их было очень мало, в разы меньше, чем других, помогавших на каждом шагу, но они были.
И да, автор прав, мне пришлось их отпустить. Не поссориться, не перестать общаться - просто исключить из той группы людей, чьем мнение для меня хоть что-то значит.
И сейчас я знаю совершенно точно - бывают ситуации, в которых утешить нельзя. Можно просто помогать строить жизнь заново. Иногда для этого просто надо помолчать и постоять рядом, или сделать какую-нибудь глупость - прислать картинку по обычной, не-электронной почте, принести дыню с базара, купить красивый шарфик. Просто показать, что ты о человеке думаешь. Иногда это единственное, что помогает.
Это в том случае, если ты точно знаешь, что человек сыт или что у него есть деньги на лечение. Но до таких мелочей те, кто ищут глобальных причин и грехи, обычно не доходят. Какое счастье, что других больше..."

 

[Victoria]

Прочитав предыдущую статью, долго сидела в раздумьях, как-то комментировать, или это ....слишком. Но, решилась.
Цитирую слова моего очень близкого человека, которые в данный момент мне очень созвучны.
"Потрясающий текст.
Редко мне приходилось читать что-то более верное и искреннее. Для меня этот текст - очень личный. Год назад, когда моя жизнь круто изменилась, среди моих знакомых тоже была пара человек, говоривших - "ты должна понять, почему это случилось с тобой", или те, кто говорил - "наверное, это за какие-то забытые грехи". Их было очень мало, в разы меньше, чем других, помогавших на каждом шагу, но они были.
И да, автор прав, мне пришлось их отпустить. Не поссориться, не перестать общаться - просто исключить из той группы людей, чьем мнение для меня хоть что-то значит.
И сейчас я знаю совершенно точно - бывают ситуации, в которых утешить нельзя. Можно просто помогать строить жизнь заново. Иногда для этого просто надо помолчать и постоять рядом, или сделать какую-нибудь глупость - прислать картинку по обычной, не-электронной почте, принести дыню с базара, купить красивый шарфик. Просто показать, что ты о человеке думаешь. Иногда это единственное, что помогает.
Это в том случае, если ты точно знаешь, что человек сыт или что у него есть деньги на лечение. Но до таких мелочей те, кто ищут глобальных причин и грехи, обычно не доходят. Какое счастье, что других больше..."

Не нужно искать рациональные формулы для любого несчастья. Тяжелые испытания надламывают человека, истощают его, каким бы сильным он не был. Каждый ищет свой выход. И не нужно думать о времени,каждому требуется свое время. И кажется, что оно, подчас, останавливается. Человеку, пережившему тяжелые потрясения, придется опять искать точку опоры и принять тот факт, что жизнь несправедлива.

 

[Наталия С.]

Не нужно искать рациональные формулы для любого несчастья. Тяжелые испытания надламывают человека, истощают его, каким бы сильным он не был. Каждый ищет свой выход. И не нужно думать о времени,каждому требуется свое время. И кажется, что оно, подчас, останавливается. Человеку, пережившему тяжелые потрясения, придется опять искать точку опоры и принять тот факт, что жизнь несправедлива.

Самое сложное, лично для меня, принять последний факт. И многие события убеждали именно в этом, но каждый оставляет свои "иллюзии", держась за них до последнего.

 

[Victoria]

Самое сложное, лично для меня, принять последний факт. И многие события убеждали именно в этом, но каждый оставляет свои "иллюзии", держась за них до последнего.

Это мировоззренческая проблема, поэтому каждый решает ее по-своему. Кому что помогает. Одному человеку надо сказать себе - как есть - так есть. А другому нужно что-то иное. Психика ищет свои пристройки при тяжелых стрессах. Помните, чем заканчивается "Полковнику никто не пишет"? Когда полковник окончательно осознает, что сын погиб, перемен к лучшему не будет, да и жизнь прошла, петуха тоже больше нет, а он был его надеждой, на вопрос жены, а что же теперь мы будет есть? Он спокойно отвечает - "дерьмо". (Цитирую не дословно!).

 

[Наталия С.]

Полковнику никто не пишет
Габриэль Гарсиа Маркес
[QUOTE="Victoria. "Это история о человеческом стоицизме, который важен только для одного человека - для самого полковника. Это его история и про него. У него нет надежды и он это принимает, потому и находит в себе ресурсы жить дальше."[/QUOTE]

 

[Victoria]

Полковнику никто не пишет
Габриэль Гарсиа Маркес

В центре этой неспешной истории - фигура старого полковника, всю жизнь ожидающего восстановления попранной справедливости.
История одиночества и стоического противостояния человека тщетности бытия, голоду, немощи и нищете, черствости бездушных бюрократов.
История незыблимости веры в торжество справедливости.

Каждое мнение имеет право на жизнь.

Неважная, на мой взгляд, аннотация. Потому что это именно о человеческом стоицизме, который важен только для одного человека - для самого полковника. Это его история и про него. У него нет надежды и он это принимает, потому и находит в себе ресурсы жить дальше. Маркесу, конечно, удаются мужские образы.

 

[Наталия С.]

Это мировоззренческая проблема, поэтому каждый решает ее по-своему. Кому что помогает. Одному человеку надо сказать себе - как есть - так есть. А другому нужно что-то иное. Психика ищет свои пристройки при тяжелых стрессах. Помните, чем заканчивается "Полковнику никто не пишет"? Когда полковник окончательно осознает, что сын погиб, перемен к лучшему не будет, да и жизнь прошла, петуха тоже больше нет, а он был его надеждой, на вопрос жены, а что же теперь мы будет есть? Он спокойно отвечает - "дерьмо". (Цитирую не дословно!).

Это было сильно, Виктория.... На миг мне показалось, что я говорю со своей ближайшей подругой, той самой, очень хорошим музыкантом.... У вас даже построение фраз схоже, я так понимаю, что это влияние великолепного знания языков...
Только на днях чуть тронули тему этой статьи. А последнее Ваше сообщение - это то, чем мы закончили наш разговор.