Понемногу обо всех

Johannes

Участник
Здесь я предполагаю вывешивать свои впечатления об игре участников конкурса - в идеале всех. Я всё-таки пишу более развёрнуто, и лучше не разбрасывать это, во-первых, по дням (хотя прибывать будет материал суточными порциями, очевидно). А во-вторых, просто читать подряд - продуктивнее. Желающие со мной поспорить могут это делать тут, но если у кого-то собственное развёрнутое мнение, то, наверное, лучше будет поместить его в другом месте. Сейчас как-то не осталось уже старых ресурсов, где можно в приемлемой форме обсудить конкурс, так что я предлагаю продвигать этот. В частности, если вам кажется интересным то, что я пишу, - пожалуйста, делитесь ссылкой на эту тему в других местах. Спасибо за внимание!
 

Johannes

Участник
Итак, то, что появилось в первый день:
Абросимов начал очень вяло и слабо. Не знаю, может, волнение сказалось. Бах прошёл вообще как-то мимо - может, я сам ещё не проснулся. Бросалось в глаза звучание - какое-то лапидарное, толстоватое и монотонное. С таким Бетховена лучше не играть вообще, так что... но к финалу он как-то разогрелся, стало веселее, и даже рояль по-другому зазвучал. Можно подумать, что молодого человека "заводят" виртуозные пьесы, высокий темп. В общем, закончил он скорее за здравие, но ничего по-настоящему запоминающегося та и не появилось. На фоне же остальных участников он сейчас выглядит "серядничком" - непроходным, хотя в принципе он довольно симпатичный.

Фаворин, пожалуй, превзошёл ожидания. Я его последний раз слышал в предпоследнем сезоне с 3 концертом Рахманинова - впечатление было яркое, но там, кажется, я ещё имел что-то ему предъявить, какие-то претензии. И я не был уверен насчёт "обязательного" репертуара - не вполне представлял, что он может тут. Сейчас мне кажется, что Бах, Бетховен, Чайковский у него даже лучше получаются, чем Рахманинов. Сразу видишь - Мастер, который создаёт самодостаточный мир этой музыки, в который слушатель попадает. В Бетховене он просто завораживал, заставляя вместе с собой наслаждаться музыкой... чего в таком репертуаре мало кому удаётся достичь. Чайковский также был глубок и проникновенен. А вот этюды, пожалуй, прозвучали именно как этюды - так сказать, здОрово, но не более того.

Редькин играл красиво. Бегло и свободно, звук достаточно яркий, нюансировка, динамические переходы - всё замечательно. Видно было, что и публике, и жюри понравилось. Но Бетховен просто провалился. Он его сыграл абсолютно формально, гладко и ровно. Между тем уж в этой-то сонате надо просто изнемогать от небесного томления, на грани разрыва аорты. Помню, в 94 году Соколов так играл эту сонату, что просто душу из тебя вытаскивал. Тогда мне это показалось слишком, но юношам не мешало бы вдохновляться чем-нибудь подобным. Просто странно, кто его надоумил такое играть - это явно вообще не его. И Чайковский, в общем-то, был пустоват. В общем, простор для развития большой, и нужны целенаправленные усилия, что называется. Пока по среднему уровню он не проходит.

Гугнин - откровение. Интересно, как они умудрялись прятать от меня такого исполнителя столько лет?:) Настоящий Артист, от Бога. Утончённость, "нерв", поразительная органичность. Он не "интерпретирует" и не трактует - просто отдаёт себя музыке, полностью сливается с ней, и в итоге она, открывая собственную сущность, вместе с тем оказывается окрашена его индивидуальностью - очень привлекательной, деликатной, свободной, глубокой и сдержанно-грациозной. Пишут про гримасы... не знаю, из зала казалось, что его лицо, умное и серьёзное, просто время от времени озарялось какой-то детской просветлённостью. А так он и играл. Я даже, так сказать, с гордостью-может-быть-наивной подумал, что наверное, не так всё плохо, раз наша земля ещё может рождать такие таланты! В Апассионате опасался того обычного бессмысленного грохота, который мы, собственно, и увидели вечером в исполнении Мазо. Но было нечто противоположное: деликатно и сдержанно по средствам, но исключительно мощно в смысле "нерва" и выразительности. Чайковский, Рахманинов -всё было прекрасно. Шопен, пожалуй, даже лучше, чем Фаворин.

Ульман. Стройный, благородный академизм. Красивый, певучий звук, яркие динамические контрасты и насыщенная фактура без стука. Бах, Бетховен - замечательно, Чайковский - тоже очень приятен. В общем, прекрасный пианист, достойный идти дальше, но, хотя с экспрессией как таковой вроде всё в порядке, но вот демонизма, так сказать, "нерва" чуть-чуть не хватает. В Шопене хотелось воскликнуть: ну втопи же ты этот соль-диез-то последний! Там ведь, в этом восхождении, уже безумие настоящее должно звучать - а он это несколько смазал. Впрочем, таков, очевидно его дар, он просто оставался собой...

Корепанова тоже приятно удивила. Тоже - настоящая артистка, с большим, что называется, багажом - но при этом достаточно свежа. Туше изумительное , но при этом, в отличие от какого-нибудь Трифонова, с первых же нот в Бахе было ясно, что ей также есть, что сказать слушателю. Очень большой арсенал звучаний, иногда даже казалось, что она им чуть злоупотребляет, но в целом было органично и, наверное, стОило эти возможности продемонстрировать; очень длинная медленная часть Бетховена слушалась на одном дыхании. Этюды, для ТАКОГО звука, были, по-моему, весьма неплохи. Чайковский... я бы отвёл упреки в слащавости. Её очень трудно избежать в этом произведении... я вот сам некоторое время назад это "Раздумье" пытался поиграть, но вскоре заметил, что меня немного мутит от собственной игры. Это не потому, что музыка плоха, просто она требует такого напряжения, настоящей одухотворённости, которая тут, в целом, была. Вообще, надо заметить, что пока с Чайковским конкурсанты справляются.

Мазо я помнил по одному из предшествующих конкурсов. Она играла так же: ... на самом деле - грубо и бессмысленно. Такое до зубной боли стандартное исполнение Апассионаты, в котором выразительность заменяется грохотом - это, по-моему, просто на гране непристойности. Наглость надо иметь такое притащить. Конечно, она в некотором смысле "великолепная пианистка", как и Мацуев, и даже, может быть, поосмысленней последнего, и не сказать, чтоб рояль не звучал, но всё равно, такая игра, по-моему, ни для чего не нужна. Я не дослушал и ушёл. В итоге не услышал итальянца: не знал заранее, что на сегодня намечены ночные бдения. Надеюсь, позже послушать запись.
 

Johannes

Участник
Начал прослушивание второго дня Берестнев. Сразу было видно, что музыкант самобытный и что у него в каждом конкретном произведении есть что сказать. Играл действительно оригинально, я даже в какой-то момент подумал, что он где-то откопал сонату Гайдна, которую я в детстве не играл. Потом узнал, хотя, в общем-то, он играл как надо. Всё, до последней мелкой нотки в мелизмах он играет осмысленно и рельефно. Но, не вдаваясь в детали, надо сказать, что слушать очень мешает какое-то вязкое звукоизвлечение, делающее эту рельефность чем-то нарочитым и утомляющим . Надо отдать должное, в Гайдне материал всё-таки возобладал и звучало получше, а вот в Чайковском обнаружилась уже прямо какая-то трясина в некоторых местах. С другой стороны, кульминации, несмотря на благородно сдержанную в целом манеру исполнения, звучали грубовато. Что-то, в общем, мешает музыканту выразиться до конца. Вот после Шопена было ощущение, что всё вроде нормально, но почему-то оставляет равнодушным. В Листе и Рахманинове были и удачные места, и не очень. Пожалуй, на данный момент этот исполнитель не проходит.

Дальше - кореец Сон. Музыкально одарён и технически хорошо оснащён, но внутренне, собственно говоря, неотёсан, примитивен и даже груб. Привлекательным является также то, что он играет раскрепощённо и органично, но только вот органика временами начинает вылезать какая-то не та. В частности, в Думке в первой теме вроде бы стало рождаться уже что-то интересное, а потом вдруг раз - и мимо. Ну, тут и слабое знакомство с русской музыкой как таковой могло сработать. В Бахе прелюдия прозвучала как-то аж забубенно, да и фуга не так далеко ушла. Шопен сыгран лихо, но опять-таки грубо. В сущности, то же относится к Листу и Рахманинову. Отдельный разговор - Апассионата. Мне кажется, чёрт возьми, что её надо убирать из программы первого тура, вместе с поздними сонатами. А то получается, что если кто-то научился наяривать арпеджио и долбать аккорды, то он уже имеет право терзать наш слух издевательством над этой всё-таки достаточно содержательной музыкой. Нет уж, ты пройди во второй тур, и там уже продемонстрируй, чего ты достиг в этом, причём нужны реальные результаты, которые тут не очень-то выцарапаешь. А так - если ты чего-то стОишь, то разучи сонату Гайдна и убей всех наповал (как, кстати, и сделал американец сегодня). Всё, что после Авроры - лишнее в разделе "классическая соната". 26-я - это уже почти Шуман, и так далее (22, 24 и 25 итак никто не играет).

Китаец Чен оказался полной противоположностью корейца. Он, правда, был тоже раскрепощён и самобытен, но при этом - музыкант тонкий, одухотворённый, вдохновенный. Баха (как, впрочем, пожалуй, и всё остальное) он играл во многом а-ля Шопен, но не криминально в этом смысле, и в итоге действительно глубоко и проникновенно. Звучание на Каваи было немного тускловатым (Стейнвей явно заметно улучшил бы таковое, особенно в Шопене), но всё равно приятное. Чайковский прозвучал в целом аутентично, несмотря на маленькие китайские штучки, даже и уместные, пожалуй. Задушевно и естественно. Конечно, принято осуждать сентиментальное исполнение Баркаролы, но и у нас соответствующая традиция, в конце концов, что называется, имеет место быть. Моцарт был очарователен и, несомненно, побивал предшествующую (псевдо)-Апассионату с большим преимуществом. Рахманинов - немного рыхлый, но зато с действительно живым образом, в то время как у большинства конкурсантов это бывает просто этюд и не более. А вот Лист, вопреки некоторым опасениям, был сыгран ярко, с блеском, рельефно, динамично - в общем, великолепно. Конечно, в целом он играет как-то слишком для себя, не хватает обращённости к публике, что ли, но этот недостаток естественен при его достоинствах. Надеюсь услышать во втором туре - такие музыканты нам нужны!
 
Последнее редактирование:

Johannes

Участник
Завершал дневную программу Андрей Дубов. Даже странно, но сейчас я уже почти не помню, как он играл что-то помимо Апассионаты. А её он играл очень культурно, благородно, ярко по звучанию, при отсутствии грохота, выверенно во всём. Но при этом - абсолютно предсказуемо и, по-видимому, совершенно бесстрастно. Было действительно скучно, Донохоу, по-моему, на второй части заснул, да и не только он. Так же, в сущности, звучало и остальное. Нельзя сказать, что музыкант глухой или бесчувственный, но почему-то у него всё - от головы. Соседка ещё обратила внимание, что у него плечи как-то сдвинуты, он их не может распрямить как следует - и точно так же в исполнении он остаётся затянутым в какой-то бандаж. Это очень печально, потому что потенциал в нём был большой. Уж и не знаю, сможет ли он в дальнейшем как-то себя найти, но в данный момент все его великолепные качества пропадают втуне. Увы.

Открывшая вечернее прослушивание кореянка Ким... о ней, собственно, не стоило бы и говорить, если бы не то обстоятельство, что она умудрилась стать лауреатом конкурса в Брюсселе. Чудны дела твои, Господи! Совершенно ясно, что у неё - совсем не тот уровень. Во-первых, неряшливое звукоизвлечение: донышки клавиш постоянно стучат. Нестройные аккорды, а когда в Чайковском появилась насыщенная фактура - пошла каша из нот. Гайдн сыгран удивительно вяло, совершенно без нерва - а ведь там, собственно, настоящий Sturm und Drang (думаю, у нас многие знакомы с интерпретацией Рихтера). Очень много педали, не всегда чистой. Динамически удивительно монотонно, даже там, где явно выписан эхо эффект, пиано мало отличалось от форте (добро бы она вообще играла одинаково, но она иногда играла одинаково оба прохождения мотива, а иногда - так, как сказано). Даже в финале, где, наконец, был взят более-менее быстрый темп, сохранялась благостная вялость, явно по своей сути агрессивные восходящие пассажи звучали как тра-ля-ля. Нас также наградили частью сонаты Чайковского, но кроме не очень осмысленного грохота там очень трудно было что-то увидеть. В общем, я бы нисколько не удивился, если бы узнал, что её папа - крупный менеджер в компании Самсунг или Дэу, но как это обстоятельство могло повлиять на членов отборочной комиссии нашего конкурса, например, того же Березовского, - это остаётся для меня загадкой.
 

Johannes

Участник
Онищенко... в целом разочаровал. В прелюдии вроде бы вначале сразу проявилось проникновенное звукоизвлечение, коим он запомнился по конкурсу 2002 года. Сыграна она была, пожалуй, в импрессионистской маненре: ставка была сделана на сохранение определённого настроения, фиксированного образа, хотя на самом деле там по идее есть также драматизм и развитие. А вот в фуге несколько абстрактные напор не мешало бы дополнить большей осмысленностью и прозрачностью в голосоведении. Соната Моцарта... "это провал, подумал Штирлиц". Многие слышали её накануне в исполнении итальянца, так что сильно распространяться о том, что должно тут быть, вряд ли стОит. Это ОЧЕНЬ сложное произведение, и тот, кто берётся его исполнять, должен быть или абсолютно уверен в своём праве это делать, или попросту не понимать своей задачи. С некоторым удивлением я должен констатировать, что здесь мы встречаем, по-видимому, второй случай. Всё-таки само звучание было, во-первых, не моцартовским (а здесь оно должно быть таковым именно в самом строгом смысле, включая педальный аскетизм итд, поскольку драматический характер музыки провоцирует выпадение во что-то даже послебетховенское и совсем не органичное). Очень странно, что в первой части почти отсутствовали динамические контрасты, почти всё было сыграно на меццо-форте. Звук был густым и звенящим, давящим. Многие мелизмы исполнялись судорожно и грубовато, вообще было много всяких случайных вещей, которых в Моцарте в принципе быть не должно. Во второй части был почему-то взят быстрый темп, созерцательность сразу улетучилась, драматизму среднего раздела уже не с чем было контрастировать. В общем, соната выпала совершенно. А в остальном... ив Листе, и в Рахманинове, да и в Шопене исполнитель, пожалуй, также выезжал на импрессионизме, на форсировании образа достаточно успешном, хотя звуковые средства, использовавшиеся при этом, были порой, по-моему, чрезмерными. В общем, при таком составе участников конкурса на второй тур он может надеяться, но не более того. Вряд ли стоило ради этого ввязываться.
 
Последнее редактирование:

Johannes

Участник
Американец Тецлофф... ну, что тут скажешь? Парень - гений. Впрочем, может быть, дело в том, что его талант просто получил какое-то естественное, свободное развитие. Попади он в достаточно раннем возрасте в руки мадам Горностаевой, не факт, что он сейчас был бы на уровне того же Гугнина. А вот в условиях провинциального американского университета он, видимо, получил необходимое, но был избавлен от лишнего. Зато, с другой стороны, если за тех, кто прошёл нашу суровую школу и выжил, как Андрей, мы можем быть спокойны, то дальнейший путь американского юноши пока не совсем определён. Ещё у меня возникла оптимистическая мысль: возможно, исполнители с Запада не едут к нам не потому, что презирают наш "Чайник". Они просто боятся, что страшные русские монстры, которые будут рвать друг друга в борьбе за такой ценный для нас трофей, просто затопчут их, даже не заметив сего. Так что едут либо заведомые туристы, либо самые-самые - как этот парень.
Начал играть прелюдию он как-то просто и безыскуственно, я ничего особенного не заметил, кроме того, что меня начинает пробирать. Не то что, там, очаровывать, а вот именно брать за душу, хотя и без всякого (былого уже) соколовского форсирования. Что, собственно говоря, может быть лучше и выше этого? Весь Бах прозвучал как единое целое (хотя у иных конкурсантов прелюдия и фуга были разными произведениями, кстати). Гайдн.. это было просто чудо. Соната, в сущности, страшно трудная. Полная всяких гениальных причуд, рассыпанных старым уже мастером - и при этом классически цельная, с усвоенным опытом Моцарта и предчувствуемым - Бетховена... и всё это прозвучало настолько естественно, живо, цельно, ярко, проникновенно местами опять-таки почти до слёз... ооох! Чайковский - как же прекрасен! Яркие без надрыва кульминации - и такое поразительное в своей спонтанности возвращение в глубину!... Это всё надо просто слышать. В Листе кое-какие нотки не попали, но кому это интересно? В общем, у него нет ничего придуманного. Он просто видит суть музыки и естественно следует этому. Похоже, изучение культуры и традиции ему не нужно: он сразу берёт вечное и универсальное, то, что объединяет все эпохи и народы и что на самом деле всегда можно найти в самом тексте. Совершенно чужд зацикленности на деталях, они ему не нужны, поскольку он бьёт точно в цель в главном. Его высокая простота, я бы сказал, первого уровня: то есть не только не искусственная, но и не выстраданная, как бывает, а естественная, как дыхание. При этом исполнение достаточно мужественное и не чуждое юношеского напора, как-то ограничивающего себя. Многое ещё кажется открытым для него, и он сам как бы передаёт слушателю собственное стремление к росту... но, с другой стороны, когда посмотришь на его программу второго тура - просто обалдеть: и Франк, и седьмая Скрябина, и какой-то неизвестный американец, и, наконец, Капустин... юноша уже успел столько "проглотить", и пока явно как минимум без вреда для себя. В общем, наш конкурс уже превратился в захватывающее приключение просто благодаря предвкушению прослушивания этой программы хотя бы...
 

Johannes

Участник
После окончания уже дневного прослушивания решил о Рашковском и Войлочникове конкретно не писАть. Это того не стОит, хотя был большой ажиотаж, пришёл ректор (ушедший сразу после них, то есть когда началось самое интересное). Выскажу лишь общее, о причинах их неинтересности. Как это жестоко и шокирующе ни прозвучит, общим для них является не только возраст (30 лет), но и тот факт, что оба представляют собой отработанный материал нашего родного советского музыкально-педагогического конвейера. Который с юных лет вытягивал из них их творческую энергию, их талант, направляя таковые по заранее заданному руслу и не заботясь об обратной связи, о том, чтоб результаты продвижения в этом произвольно избранном системой направлении способствовал возобновлению источника помянутой энергии, скрытого в их конкретной индивидуальности. В результате мы наблюдаем, что при достижении вот такого критического возраста источник иссякает, а музыканты уже настолько увязли в чуждых их творческому "я" разветвлениях, что уже не могут как-то пошевелиться, чтобы свой потенциал возродить. Они тащат за собой весь этот внешний для них "багаж", который не могут ни бросить, ни двигать далее. Они слишком хорошо знают КАК играть почти что угодно, но уже совершенно не могут за этими чемоданами с ручками и без увидеть живое ЧТО, родственное их собственному таланту. И они бьются в конвульсиях, улавливая ещё сочащиеся в старом источнике творчества капли и пытаясь таковыми оживить мёртвые формы, засасывающие их сразу при попытке что-то сыграть. Особенно это бросалось в глаза у Рашковского, который, например, мог прекрасно, одухотворённо сыграть тему вариаций с тем, чтоб в самих вариациях потом пошла мертвечина. Войлочников же выглядел скорее очень уставшим и измученным, опустошённым творчески. Он старается держаться, но керосину уже явно не хватает. Что, конечно, особенно хорошо показывает поздний Бетховен. Я писАл, что такового надо бы исключить из программы первого тура... ну так, наверное, использование этой музыки для обнаружения творческой несостоятельности повзрослевших музыкантов не является всё же оправданием. Но я хочу поставить и общий вопрос. Я могу представить, что молодые (относительно) люди не понимают позднего Бетховена. Могу представить, что и старые люди его не понимают. Но почему они не понимают, что они его не понимают? - вот чего я, в свою очередь, не могу понять. Ведь если они берутся играть эту музыку, не понимая её, то, значит, они и остальную музыку тоже не понимают - ведь они, стало быть, не чувствуют разницу! Получается, что они всегда воспроизводят только какую-то отвлечённую внешнюю форму, не заботясь о сути, но надо же ещё умудриться выбрать то, в чём как раз только суть важна!..

Но мои утверждения о ненужности позднего Бетховена в первом туре вскоре были всё же опровергнуты с другой стороны. Настоящий поздний Бетховен прозвучал наконец! Разумеется, не в полном блеске, так сказать, но уж, во всяком случае, в базовой, так сказать, комплектации, обеспечивающий подлинность (и то, что не понимающим эту музыку людям сразу стало скучно). Признаюсь, что меня до сих пор переполняет восхищение выступлением Марины Яхлаковой. Впрочем, энтузиазм охватил и весь зал: овация, которую ей устроили, была гораздо мощнее, нежели после выступления следовавшего за ней вундеркинда. И дело тут не в сюсюканьях по поводу того, что "маленькая худенькая девочка подчинила себе огромный рояль". Нет, уважение и восхищение вызывает индивидуальность - не только талант, но и разум, воля, благородное творческое упорство. Она, пожалуй, не проглатывает своей интуицией мгновенно суть исполняемой музыки, как это делает Рид Тецлофф. Нет, она осуществляет последовательную работу понимания, постепенно проникая в глубину и делая музыку своей, и в результате предъявляет слушателю только то, что она поистине восприняла, освоила. Её не интересуют какие-то внешние, случайные формы, воспроизведению которых можно научиться. Она - подлинный Музыкант в том смысле, что она СНАЧАЛА слышит музыку, а потом играет (а не наоборот, как у тех, кто начинает играть ноты, а потом пытается цепляться за их звучание). Вот в этом секрет не только проникновенности в Бахе и Бетховене, но и рельефной мощи в листовских пассажах, и изумительных жемчужных переливов в Шопене. Настоящая пианистическая свобода даётся только тому, кто сумел подчинить свой пианистический аппарат живой идее исполняемой музыки - именно это делает неважными и такие вещи, как размеры кисти рук, естественным образом высвобождая и мобилизуя скрытые в обычном состоянии возможности тела. Что самое важное, так это то, что для такого артиста, как Марина, по-моему, нет пределов в совершенствовании. В Бетховене, разумеется, остался ещё баааальшой простор для развития. Но я уверен, что если она, например, просто попробует играть вторую часть немного помедленнее, перед ней само собой постепенно откроется очень многое в дополнение к тому, что она уже открыла для себя. Но вот в чём бы я мог бы сам у неё только с восхищением поучиться, так это в Листе. Я этого композитора никогда не любил, относясь к нему в духе фразы из письма Брамса о том, что "наши дорогие коллеги, исполнив очередную чушь, сочинённую Листом, столь бессовестно обнажили своё ничтожество, что мне просто стыдно за них." Ну а тут ещё игра бесчисленных конкурсантов, пытающихся спрятать грязные ноты за чудовищным бессмысленным грохотом. Но именно в исполнении Марины я лучше всего увидел опять (после большого перерыва), что в этих жутко грохочущих и назойливо звенящих этюдах может быть не только образ, но и фабула, что они могут быть увлекательными и волнующими, что они могут по-настоящему впечатлять и без грохота!.. В общем, я благоговейно умолкаю. Такое удивительное ощущение: мы стали свидетелями того, как сегодня на сцене Большого Зала зажглась новая звезда... может быть, лучше пока сказать "звёздочка", чтобы отбросить опошленный нашим временем смысл, но всё равно это здОрово. Вообще, интересно было видеть, как девушка вначале как будто даже с раздражением воспринимала нараставшие восторги публики, и лишь ближе к концу можно было заметить, что лицо, кажется, её чуть-чуть просветлело от осознания того, что её действительно поняли. Это тоже было замечательно.

Когда я увидел, что следующему за Яхлаковой американскому китайцу или скорее, судя по игре, корейцу 19 лет и он тоже собрался играть позднего Бетховена, я воскликнул: "вот мерзавец!".. Однако после Баха моё негодование почти сошло на нет. Там были некоторые странности, какие-то будто джазовые проскакивали звучания, но в целом это ложилось, пожалуй в контекст фразы из буклета про приглашение Обамой на чествование Меркель, а также моего вчерашнего замечания про то, что к нам едут только самые-самые. В общем, Бетховена я стал внимательно и без предубеждения слушать. Ну, что сказать - всё было вроде на месте, особенно в первой части. Неприятно поразило и насторожило только, что он умудрился не повторить тему вариаций - что-то я такого не припомню в этой сонате. Но и тут вроде, например, где начинаются триоли, у Рашковского звучавшие как бессмысленное и назойливое траляля, с соответствующим выражением лица... - здесь исполнитель, казалось, глядел куда надо, следил за мерцанием эфира. Но вот беда - всё это как-то не задевало, оставляло по большому счёту равнодушным! Целого - не было! В чём же дело? Неужели это подделка? Соседка мне сказала "корейцы вообще-то известные имитаторы". Тут я начал что-то вспоминать, начался Чайковский (где в лирически-камерном произведении он принялся наяривать так, будто это финал Концерта), и всё встало на свои места. Разумеется, юношу натаскали на Бетховена. Ничего он там не понимает, его достоинство - это пластичность и энергетика. Он воспроизводит не идею произведения, а звучание как таковое. Своё же для него... формула просто до боли знакома. Это "Лист + джаз". Это МАЦУЕВ. Дальше там не было ни Чайковского, ни Рахманинова, ни, разумеется, Шопена - был только тот самый вульгаризированный и опошленный Лист. Забавно, что я только сказал собеседнице "почему-то на этом конкурсе никто не играет, например, опус 10 номер 2" - и тут же его за вечер сыграли два раза! Слава богу, хоть второй раз прозвучало как надо. А здесь, после вот этого "дрынь-дрынь наверх, дрынь-дрыннь обратно вниз" - как можно было апплодировать, как можно что-то вообще дальше говорить об этом исполнителе? Ну а вообще - меня охватило ощущение дежавю. Был уже у нас практически точно такой же мацуевоподобный малолетний кореец - на рихтеровском, кажется, конкурсе! Более того, он, кажется, играл даже ту же сонату, ну а потом долбал только не Чайковского, а Мусоргского! И сколько было восторгов, подобных тем, что сейчас стали заполнять интернет-страницы, сколько предсказаний великого будущего! Интересно, где тот кореец сейчас - и сколько подобных одинаковых вундеркиндов с азиатской органикой мы ещё увидим? Дорогие друзья, успокойтесь, пожалуйста. Тут нет никакого будущего, как нет, в сущности и настоящего.

По поводу Дюбарга - могу только присоединиться к общим восторгам. Всё было не только подлинно, вдумчиво, живо и ярко, но также по-настоящему романтично. Этюд Шопена, например, в смысле звучания был, наверное, не так великолепен, как у Марины, но зато был более волнующим, каким-то неожиданно захватывающим и увлекающим в другой мир. Лист, Рахманинов - всё было на том же высочайшем для этого конкурса уровне и с тем же своеобразием. В общем, я уверен, что мы ещё будем иметь возможность обсудить особенности таланта этого замечательного музыканта, когда он проявит себя в более близком для него материале во втором туре. Но здесь я хотел бы обратить внимание на одну проблему. На самом деле у этого исполнителя не всё идеально со звукоизвлечением. При небольшой и средней громкости - всё чудесно, всё живо и проникновенно. А вот на форте... между ним и залом как будто возникает невидимая стена. Вроде и громко, а... Это, конечно, связано и с общим настроем таких музыкантов на игру скорее "для себя" (как об этом уже говорилось в связи с игрой китайца Чэня). Но ситуация напомнила мне критику, которой в последние годы подвергалась (на интернет-страницах) русская пианистическая школа в связи с её ориентацией на "пение на фортепиано", или, как это называлось, на игру "в рояль, а не из рояля": первоначально это связывалось с проблемами исполнения произведений Скрябина, но звучали и дальнейшие обобщения. Так вот здесь мы, пожалуй, видим, для чего, собственно, нужна была эта культура "глубинного" звукоизвлечения - не её ли недостаёт даже столь глубокому музыканту?.. Не с ней ли связаны многие достижения нашей пианистической школы - от Игумнова до (прости Господи) Мацуева?.. Вот такая возникла мысль.

Из-за недостатка времени вынужден проигнорировать Дарью Каменеву. Она была неплоха: музыкальна, самобытна, достаточно свободна пианистически. Но всё-таки общий уровень дня был немного выше. Я мог бы просто порекомендовать ей использовать более быстрые темпы, но вряд ли она нуждается в моих рекомендациях.
Посему переходим к Генюшасу. Достоинства его очевидны. Тут мы видим даже какой-то возврат к богатырским временам советского пианизма, в самом хорошем смысле. Интерпретации цельные, убедительные, многое радует глубиной, прослушанностью и так далее. И хотя в целом отклики указывают в исполнителе чуть ли не безальтернативного кандидата на победу, уже появились некоторые отрезвляющие замечания по поводу отдельных произведений. Я бы здесь хотел кратко обобщить их, сведя к сути. 1.Достоинство Генюшаса - это пресловутый "масштаб", некоторое как бы универсальное свойство звучания, придающее дополнительную убедительность интерпретациям любых произведений. Но 2. На самом деле оборотной стороной этого естественным образом оказывается однообразие звучания, трудность его приспособления к стилистическим особенностям конкретного произведения, особенно при большой звучности. Совершенно ясно, как уже неоднократно отмечали слушатели в отзывах, что звукоизвлечение в Бетховене дай бог чтоб было аутентичным для Апассионаты, но никак не для 3 сонаты. Несомненно при более экономном использовании педали там можно было достичь куда бОльшей рельефности, многообразия, выразительности контрастов, что дало бы гораздо больший эффект в воздействии на слушателя, нежели общее "масштабное" воздействие. Но способен ли вообще исполнитель так управлять своими возможностями? В этом смысле настораживающим выглядит также то, что 3.Пианист несколько злоупотребляет тем самым повышенной интенсивности звукоизвлечением, с которым у него связаны главные проблемы. В частности, в Листе, при той осмысленности, которая там присутствовала, можно было обойтись без грохота, который, увы, появился. Ну а уж то, что в Романсе Чайковского в кульминации вдруг обнаружился не романс, а просто какой-то военный марш, - это вызывает просто недоумение. В целом можно сказать, что в Рахманинове или в Брамсе, который заявлен на второй тур, проблемы будут минимальны, но когда мы вспомним, например, о концерте Моцарта... тут есть, о чём задуматься.
 

Johannes

Участник
К сожалению, 4 день у меня выбыл из-за Коробейникова. Постараюсь исправить позже. Сейчас только двое пока из последнего дня.

Напишу здесь про Медведева в связи с его прохождением. Я его просто не мог слушать из-за звукоизвлечения, мне буквально дурно делалось. Такое впечатление, что он выпускает отдельные звуки как какие-то сардельки... ну, не сардельки, что-то более упругое. Вот идёт такая полиэтиленовая труба, прямоугольный профиль, в неё закачивают какой-то упругий силикогель, и в последний момент конвейер очень быстро сжимает конец до достаточно высокого давления, чтоб получался кирпичик, мгновенно герметично запаивает и вжик - отрезает и выталкивает. Он это умудрился сделать даже на излёте последнего пассажа в этюде Шопена, вот таким кирпичиком последний звук и полетел. Герметичные, повторяю, изолированные звуки, сдавленные на конце. Похоже, он специально над этим работал, такое вообще встречается иногда. И, видимо, этим достигается что-то такое, что приводит в восторг педагогов. Но музыки никакой ни слушатель не слышит, ни он сам, разумеется. Просто сыплются кирпичики, бомбардируют ухо, и больше ничего. Конечно, можно вспомнить звуки-капельки у Рубинштейна, но, извините, разница есть. Что-то не так с этим пианистом и его продвижением вперёд.

По поводу Маслеева процитирую свой ответ Лаулу на форуме Предлогова (Лаулу он не нравится):

Если серьёзно, Ваши оценки некоторые меня просто поражают. Например, осуждение Гугнина. Вы как будто просто оглохли, кроме шуток. Особенно вопиюще - Маслеев. Во-первых, и с профессиональной точки зрения придраться не к чему, всё очень культурно, просто по конспектам Нейгауза. А во-вторых - ну ведь наслаждение его слушать! Просто балдёж! В Бетховене - всё сдержанно-благородно, без малейшей аффектации, и при этом - абсолютно точно, ни капельки ни убавить, ни прибавить, но это явно не вымученно, получается само собой, и прямо в душу тебе вкладывает мысль композитора. Звук - серебряный, мягко светится изнутри, педали меньше в 26, чем у Генюшаса в 3. А потом в Шопене - какая мощь звучания в крайних разделах, какой объёмный звук! А в Листе: господи-боже, какая прозрачная фактура в самых сложных местах! Как свободно, ненавязчиво при таком размахе! Обалдеть! Лучший Бетховен, лучший Шопен, лучший Лист, один из лучших Чайковский, великолепный Рахманинов. А у Вас - никаких, вишь ты, чувств. Вы каким местом слушаете? Ну а Коробейников-то на кой Вам сдался во втором туре, при всём, что написано? Похоже на бред, не обижайтесь.
 

Johannes

Участник
Вот забавно, уже который конкурс подряд: на первом туре - пир, две трети участников интересны, а ко второму уже глядишь - наоборот, одна треть интересна, а остальное - скучная обязаловка. Вот сегодня было ровно это.
Редькин. Непонятно, зачем он взял токкату (как и позднего Бетховена в первом туре). Может, он не знает, что это такое? Тут должен быть упругий ритм, электричество, накал. А у него - манная каша вместо токкаты. Просто нечего и сказать
Шуберт-Лист. Кгасиво, как сказала бы тётя Соня из анекдота. Никакой страсти, всё монотонно, внутренне равнодущен. Кроме гладкой игры - ничего нет.
Прокофьев... опять-таки - почему именно эта соната? Здесь и на стуке-то не выедешь, как делают в седьмой дуболомы. Здесь важен образ, воплощаемый в каждой ноте и пронизывающий всё. Образа не было. Кусочек потише, кусочек погромче. Погружён в ноты, музыки не слышит.

Мазо... начала с небольшого рейда к далёкой звезде на броневичке (4-я Скрябина, якобы). Стравинский... небольшой сеанс силовых упражнений. А вот Большая соната... я, с одной стороны, ожидал худшего. Думал, что будет терзать слушателя, как в Апассионате. Но нет, бОльшую часть исполнила ненавязчиво, только в фуге уже начала доставать. Она как бы говорит: Хаммерклавир? - ноу проблем. Сейчас я быстренько вам забацаю, вы и не заметите, все ноты на месте, штрихи те, а там заморачиваться в каких-то паузах, что-то слуашть и о чём-то думать - а нафига? Вот именно так. Нам, ксатати, пора, вызывать экспертов из книги Гиннеса: уже была самая медленная Ариетта эвер, сегодня заявлено самое быстрое Адажио Апассионато эвер. Скерцо также прозвучало просто феноменально бессмысленно, за гранью идиотизма.
Но, с другой стороны, с ЭТИМ она вроде как "победила" Гугнина на бетховенском конкурсе? Боже, до чего мы дожили!

Тецлофф... тут, думаю, всем всё ясно. Во Франке с первых же нот создалась завораживающая атмосфера, не отпускавшая до конца. Магия какая-то. Множество поразительных деталей. Скрябин - невероятный, тончайший по деликатной прорисовке, погружённый в удивительную волшебную белую мглу, захватывающий. Американская соната, действительно, как я где-то прочитал, захватывала внимание как детектив. Такой исполнитель что угодно сделает потрясающе интересным. Капустин прозвучал почти как Дебюсси. О перспективах судить не берусь, такое жюри может всё, но что от него зависело - парень сделал.
 

Пользователи онлайн

Сейчас на форуме нет ни одного пользователя.

ClassicalMusicNews.Ru

Сверху