Думаю, это будет интересно прочитать всем, хотя многие, предполагаю, уже читали или знали об этом. Прошу прощение, статья длинная, но её стоит дочитать до конца. Тогда появится хоть какая-то ясность того, что происходило в Москве, в конкурсной системе, и в жизни Коробейникова ещё 10 с лишним лет назад.
Автор - Михаил БУЛАНЖЕ
Июль 2004 года привнёс в жизнь Андрея Коробейникова несколько важнейших событий. Во-первых, 10 июля он отпраздновал свой день рождения. Конечно, как справедливо заметила однажды советская поэтесса Маргарита Алигер, у каждого из нас «в жизни раз бывает восемнадцать лет». Но тут всё дело в том, чего ожидаем мы от собственного календарного совершеннолетия, какие надежды
и планы с ним связываем, какими дерзаниями и свершениями знаменуем.
Для Андрея приход его совершеннолетия стал в некотором роде ритуальным, рубежным фактом. Он с нетерпением ждал этого своего дня, чтобы наконец-то вплотную заняться приготовленным загодя самому себе подарком. Знатным подарком в виде диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Тему выбрал актуальнейшую — из области современного весьма несовершенного российского гражданского права. Только кто же стал бы принимать защиту у малолетки? В такой ситуации вряд ли подфартило бы даже известному «сыну юриста». И доценту Европейского университета права оставалось только терпеливо ждать заветной даты, коротая время в чтении лекций и приеме экзаменов у студентов, младший из которых был как минимум на пару лет старше своего «профессора».
Впрочем, на эту же сессионную пору пришлась подготовка к еще одному труднейшему судьбоносному испытанию — участию в III Международном конкурсе пианистов имени Александра Николаевича Скрябина. Проходил он в Большом зале Московской консерватории, где ее студенту Андрею Коробейникову, кажется, и стены должны помогать.
Но музыкальные конкурсы — дело тонкое. Несмотря на многовековую историю подобных состязаний, критерии, по которым можно определить, кто играет на рояле лучше, а кто хуже, до сих пор очень туманны. Не секрет также, что и конечные решения жюри часто не имеют никакого отношения к реальности. О коррумпированности конкурсов, клановости и битвах скорее влиятельных педагогов, нежели самих музыкантов, говорят практически в открытую.
Все эти неприятности давно не новость. Новость то, что обнаруживаются вдруг такие музыкальные состязания, где нет подтасовок, «барашков в бумажке», подковерной возни «семейных» групп. Третий конкурс пианистов имени Александра Скрябина как раз такая история. В противном случае Андрею Коробейникову не видать бы первой премии как своих ушей. К числу любимых учеников консерваторских мэтров его отнести невозможно. Несколько лет назад его даже не хотели принимать в число студентов прославленного учебного заведения. И вовсе не из-за подросткового возраста. Члены приемной комиссии на вступительных экзаменах мотивировали свой отказ тем, что Андрей... не умеет играть на фортепьяно. Это было сказано о мальчишке, который в буквальном смысле слова с младых ногтей весьма успешно выступал на многих престижных конкурсах молодых пианистов. В частности, в 1999 году двенадцати с половиной лет от роду Андрей получил первую премию на III конкурсе пианистов «Молодые таланты России». Затем были победы на конкурсах в Италии, США и других странах. Но музыкальным пестунам Андрея Коробейникова этого было мало. Им хотелось, как сейчас любят говорить, монетизировать чудесные звуки, которые извлекал талантливый подросток из концертных роялей. А он по младости лет и в силу рано окрепших жизненных принципов не понимал и не хотел понимать, что лауреатскими гонорарами надо делиться со всеми, кто имеет хоть самое отдаленное отношение к его исполнительским успехам.
После победы на конкурсе «Молодые таланты России» Андрей Коробейников поступил учиться в Государственный музыкально-педагогический институт имени М.М. Ипполитова-Иванова. Ректор Европейского университета права Геннадий Михайлович Шило поддержал стремление своего студента-первокурсника продолжить музыкальное образование и дал согласие на одновременную его учебу в двух вузах. В Ипполитовке Андрей учился только на «отлично», стал стипендиатом Фонда Ростроповича. Вскоре был приглашен для участия в одном из международных конкурсов молодых исполнителей. По причине несовершеннолетия в поездке за океан его сопровождал один из преподавателей музыкального пединститута.
В Америке исполнительское мастерство юного пианиста произвело огромное впечатление. О нем говорили: «Талант на уровне Моцарта или Скрябина». Организаторы конкурса предложили Андрею остаться в Штатах, продолжить здесь музыкальное образование, пообещали стипендию размером 38 тысяч долларов в год, полный пансион и дополнительные доходы от стабильной гастрольно-концертной деятельности. В ответ услыхали голос не мальчика, но мужа: «Я — русский, родился в России, всем, что умею, обязан своей стране и никогда с ней не расстанусь».
Он вернулся домой, а в США остался сопровождавший его маэстро-педагог. Чтобы оправдать свое бегство, этот человек оклеветал Андрея, прислав ректору Ипполитовки письмо, в котором заявлял, будто мальчишка бросил его, взрослого мужчину, на чужбине без средств к существованию. За «некорректное» поведение Коробейникова исключили из музыкально-педагогическог
о вуза.
Пришлось в эту странную для непосвященных историю вмешаться ректору Европейского университета права, профессору, доктору юридических наук и к тому же опытному практикующему адвокату Геннадию Михайловичу Шило. Он посоветовал своему студенту Андрею Коробейникову отстаивать свое право на высшее музыкальное образование через суд и вызвался самолично защищать его интересы. Был подготовлен и направлен в суд иск о восстановлении Андрея Коробейникова в рядах студентов Ипполитовки. Ректор муз-педвуза, понимая, что опротестовать в судебном порядке иск потерпевшей стороны о незаконном отчислении, который поддерживает опытнейший адвокат с репутацией авторитетного ученого-правоведа и руководителя одного из популярных юридических университетов, ему не удастся, попытался решить проблему келейно. Оба ректора встретились. Музыкант предложил мировую. Геннадий Михайлович твердо заявил, что основанием для нее может быть только восстановление Андрея Коробейникова в студенческих правах. Музыкальный ректор категорически отказался. Геннадий Михайлович легко выиграл дело, и Андрей по суду вновь стал студентом Ипполитовки. Но на первом же экзамене его «срезали», не задав ни одного вопроса. Недавний отличник стал перманентным двоечником. Тогда-то и началась затяжная внесудебная тяжба между двумя ректорами. Она завершилась исключением Андрея из Ипполитовки «по закону». Для повторного восстановления по суду требовалась независимая проверка знаний Андрея, но ни у него, ни у его покровителя денег на нее не оказалось. Да и где ее нынче взять в России-то независимую экспертизу? Так искусство подковерных козней возобладало над императивом права. Мать Андрея, Любовь Николаевна, била в набат: «Сын на грани...»
Андрей попытался поступить в Московскую консерваторию. Но вступило в силу телефонное право вкупе с ректорским «сарафанным радио», и вся музыкально-корпоративная рать попыталась раздавить упрямого подростка, осмелившегося восстать против коррумпированной системы.
Студентом он стал, и на этот раз ему даже положили стипендию — 198 рублей в месяц. А ректор-правовед Г. Шило установил университетскую персональную — размером 1200 рублей ежемесячно.
Правда, теперь у Андрея стало гораздо больше возможностей для компенсации консерваторских затрат. Год назад, шестнадцати лет от роду, он окончил Европейский университет права по специальности «юриспруденция», был оставлен работать в стенах этого учебного заведения старшим преподавателем, теперь доцентом, и за полгода написал вполне кондиционную, по мнению профессора Г. Шило, кандидатскую диссертацию. Единственное препятствие для ее защиты — возрастной барьер — преодолено, и российское правоведение наверняка вскоре пополнит свои ряда за счет самого молодого в новейшие времена кандидата юридических наук.
20 августа 2004 г.