Публикация о конкурсе 14 конкурс им. Чайковского. Фортепиано | Елена Черемных, 28 июня

  • Автор темы Мария Холкина
  • Дата начала
М

Мария Холкина

Guest
Второй день финальных прослушиваний продолжился в жанре «борьба в крупном весе». А чем, как не крупномасштабными пианистическими категориями славятся у нас Первый концерт Чайковского и Третий концерт Рахманинова? Кстати, рахманиновский опус в этот день случился в результате очередного изменения в программе корейской пианистки (и единственной представительницы прекрасной половины фортепианного человечества на нынешнем финале) – Йол Юм Сон.

Вообще-то 25-летняя кореянка, игравшая теперь уже в красном платье (после лилового на Моцарте), первоначально заявлялась со Вторым концертом Прокофьева, с которым, думается, была бы полюбопытнее. Не могу избежать соображений о её чрезвычайных бойцовских качествах. Почему-то кажется, что своим Третьим Рахманинова Йол Юм Сон поставила осмысленную подножку 17-летнему соотечественнику – Сенгу Джину Чо (которого слушала в зале), накануне игравшему ту же музыку с энным количеством недопонятостей, общих мест, но и с некоей подкупившей меня наивностью. Вероятно, так и должны играть Третий рахманиновский подрастающие вундеркинды: как нечто большое и чистое, трудное и потому старательно раскладываемое на кучки устрашающих кульминаций и россыпи арпеджио и гамм. Внятного целого из этой музыки у Чо не получилось. Но, кажется, не получилось и у Йол Юм Сон, хотя она играла взрослее, я бы даже сказала, методологически хитрее: экономила вплоть до каденции звук в первой части, раздувала эффектным динамическим пузырем вторую и выкладывала, как на витрине, виртуозные подробности третьей.

Лично меня такая расчетливость лирического, силового и виртуозного модусов ее игры настораживает. Не время и не место говорить, что в подкорке рахманиновского мелодизма – старинная практика знаменного распева, который толчками делит развитие рахманиновских мелодий. А у пианистки в лирических разделах была тишь-гладь да Божья благодать. Когда же доходило до качеств мужского пианизма (Рахманинов, известно, легко брал дуодециму), то женское скольжение по маленькому/ большому звуку получалось ну совсем из другой истории. Интерпретация? Можно думать и так. Но если в интерпретации мощь или лирику вам преподносят аккуратными арт-галерейскими порциями, а динамический масштаб раздувают до громового эквивалента катаклизмам ХХ века, вы вправе задаться вопросом: а известна ли интерпретатору дата создания интепретируемого? В 1909 г., когда Рахманинов сыграл премьеру Третьего фортепианного на гастролях по США с Нью-Йоркским симфоническим под управлением Вальтера Дамроша, до катаклизмов было далеко, как и до образа гиганта эстрадного пианизма, приросшего к Рахманинову в той же Америке сильно позже. Предъявив требуемую последним конкурсным этапом спортивность и конкурентский азарт, Йол Юм Сон оставила открытым вопрос об искренности ее отношения к самому произведению. Искренность, наверное, для конкурса дело не первое, но какие-то струны нашего восприятия все-таки задевающее. Текст текстом, спорт спортом, но авторская мысль – не нить Ариадны, плутающая по лабиринтам интуитивного представления о конкретном произведении конкретного композитора.

После перерыва играл Алексей Чернов. Концертом Чайковского он сумел подтвердить самые лучшие представления его болельщиков о выдержке, школе, мастерстве, опыте и многом другом. Приятнее всего, слушая Чернова, сознавать, что и человек- то открывается прекрасный. Добротно и мастеровито вникнув в это произведение, он дал насладиться некрикливым глубоким звуком, эффектной каденцией первой части, калейдоскопом дивертисментных образов второй части. Чутье академиста помогло ему обуздать фольклорный тематизм финала, выдержанного в хорошем темпе, но без захлеба (что далеко не всем удается). На финишной прямой сам факт черновской игры, внушающей спокойную уверенность, что соревновательный адреналин не выплеснется техническими помарками или вкусовой фальшью, дорогого стоит. Другое дело, что далее традиционной доброкачественности этот пианист не пошел. Концерту Чайковского он предоставил оставаться монументом на музейном пьедестале конкурса Чайковского. Лично мне жаль, что где-то далеко в предконкурсной истории оказалась позабыта щенячья нежность, с какой 18-летний Сережа Танеев писал после петербургской премьеры сочинения: «Всех нас поздравляю с первым русским фортепианным концертом. Написал его Петр Ильич».

За этой фразой многое стоит. Теплота, любовь, восторг - конечно. Но и верно оцененные учеником апологетические «поклоны» Чайковского трепетности Шумана и победительности Листа. Предвкушение чудесной балетной дивертисментности Чайковского. Наконец, удовольствие от простоватости материала, который способен на изощренные пластические превращения. Вот этой романтической живости черновскому исполнению, боюсь, не хватило. Впрочем, овации зала после его выступления длились ничуть не меньше, чем накануне после выступления Даниила Трифонова с тем же Концертом. Не думаю, что публика забывает одних кумиров в угоду другим или радуется каждой встрече с Концертом Чайковского. Просто накопленное слушательское напряжение стало нуждаться в продолжительной разрядке. А представляете, что испытывают сейчас конкурсанты, которым осталось сыграть еще по одному концерту с оркестром?

Читать в оригинале
 

Пользователи онлайн

Сейчас на форуме нет ни одного пользователя.

ClassicalMusicNews.Ru

Сверху