Публикация о конкурсе 14 конкурс им. Чайковского. Фортепиано | Елена Черемных, 21 июня

  • Автор темы Мария Холкина
  • Дата начала
М

Мария Холкина

Guest

Павел Колесников


Конечно, после выступления Эдуарда Кунца, Сары Данешпур и Александра Лубянцева (я говорю о первом этапе второго тура), вкус публики к фортепианным деликатесам - вот уж, казалось бы, не «конкурсная тема» – был осознан вполне. Лично мне трудно было представить что-то из сферы фортепиано ещё способное вызвать оторопь или хотя бы удивление. Но кое-что произошло и во второй день второго тура.
Например, самый юный участник конкурса 17-летний Сенг Джин Чо (Корея) оказался, хоть убейте меня, нашим человеком. «Картинки с выставки» получились у него русскими, идеализированными и населенными теми подробностями, с какими, видимо, как раз имел дело Мусоргский, посвятивший музыку памяти друга, почти не говорившего по-русски, художника Гартмана. Как достоверно все получилось у Чо, словами не скажешь. «Два еврея» вдруг разговаривают на равных, да так, что звонко-дребезжащему тембру второго позавидовал бы сам Нил Шикофф, а кошерным интонациям первого – Леонид Аркадьевич Десятников.
Слушая пианиста, становится вдруг понятно, из какого сора растут невылупившиеся птенцы, быдло, купола-колокола, выше которых возносится тихая молитва (заметьте, сыгранная на рояле «Стенвей») тоскующего Модеста Петровича. И за всем этим – чистая душа и внимательные пальцы корейского юноши. Он что, только и делал, что изучал творчество композитора – самородка? Об остальном страшно задумываться. Если уж в 17 лет такое, дальше что будет? Естественно, Первый концерт Чайковского этот человек сыграет. То есть на вопрос что мы уже ответили. Остается лишь подождать ответа на вопрос как.
25-летняя Йол Сум Сон (Корея), как и в первом туре перекроив заявленную программу, начала с «Юморески» Шумана, после которой сыграла «Вариации» Капустина, «Концертную пьесу» Щедрина и рапсодию Листа «Испанка». Дело даже не в том, что советский джазовый аранжировщик Капустин в этой чудо-программе оказался будто приподнят над живым классиком Щедриным, и что джазовости удалось через номер «Чайковский» забежать в свое доисторическое прошлое – к Листу. Умница и красавица пошла ва-банк, перестраивая восприятие конкурсной публики с высокого академизма на, так сказать, низкий. И в конце концов, под шорох и шепот публики, ей удалось доказать, что высокое-низкое для фортепианной сцены не суть, коли речь идет о качественной академической (разумеется, с долей провокации) игре. Частью этой игры корейской пианистки стал рояль фирмы «Стенвей», на котором девушка разогналась, как на «прокачанном» авто. Барышня оказалась из экстремалок (вроде Марты Аргерих и Кати Лабек). Те, кто ее видели и слышали в первом туре сокрушались лишь о том, что выйди она, как теперь, в черной робе, а не в сарафане на лямочках, ей-Богу, симпатии и чувство поддержки возникло бы быстрее.
Даниил Трифонов, начавший концертной пьесой «Чайковский», со вкусом оттянул ожидание публики его фирменного теплого звука и феерической техники. Говоря по совести, как раз на аперитив щедринский опус пошел как нельзя лучше. Так что ставим очередной плюс уже отмечавшемуся дару Трифонова компоновать программы. Далее – Скрябин (Соната №5). Почти рахманиновское полнозвучие могло бы показаться здесь неуместным, если не принимать во внимание органики скрябиновской формы, по отношению к которой насыщенный звук (опять же «Стенвея») – нечто, вроде заложенного в стволовых клетках иммунитета, т.е. самой натуральной защиты от искривлений сонатного позвоночника всяким там символизмом, серебряным веком и маловажными для нас партийными расхождениями Скрябина с тем же Рахманиновым. Так что ставим очередной плюс уже отмечавшейся способности Трифонова менять привычный порядок вещей. Но главным сюжетом у Трифонова были Этюды Шопена (ор.25). Благодаря феерической легкости и какой-то не пойми какой звуковой химии мы получили избыточное представление об эталоне стиля, чуть было не сброшенном пианистами-силачами последнего десятилетия с «парохода современности».
Выступление Павла Колесникова собрало полный зал его поклонников, составивших партию еще во время первого тура. Солнечный юноша родом из Новосибирска начал с «Чаконы» Губайдулиной, которой сообщил театральное величие в черном цвете мировых трагедий. После этого две сонаты Скарлатти (си-минорная и ре-мажорная) радовали полюсами светлых начал фортепианной истории. История эта оказалась увидена во всей ее добротности неким «прекрасным далёко» – сквозь завесу висящих на педали аккордов, нежных слез и вполне досказанных звуков. Было очевидно, что колесниковский Скарлатти – не столько от ума, сколько от сердца. Это-то и тронуло больше всего. По крайней мере, конкретно в его случае, поскольку Колесников молод, нежен, по-хорошему наивен, чувствует непосредственную жизнь музыки и прельщается ею с отдачей моцартовского Керубино. Глядя на него, так и хочется запеть: «Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный». В этом смысле брамсовские «Вариации на тему Паганини» не подошли пианисту, так сказать, имиджево. В грузовике виртуозной массивности смелый наездник слегка оторопел. Но и в таком состоянии было удовольствием видеть и слышать его. Если б наше время предполагало «социальный заказ» на нового Клиберна, более подходящего, чем Колесников, было бы не сыскать. Хороший пианист. Только бы не взрослел, не матерел, не становился перевозчиком грузовой виртуозности и неискреннего глубокомыслия.
Колесниковским соседом по амплуа при желании можно счесть швейцарца Франсуа-Ксавье Пуаза. Лирик, лирик и еще раз лирик в «Гробнице Куперена» он нежно и напоказ бесстрастно поиграл с монохнромностью фактуры, с не изменяющейся зыбью фортепианного цвета, тона, настроения. В Сонате Прокофьева №4 – с высветленным потоком шекспировских образов (Гамлет, Джульетта и пр.). Публике понравился в его исполнении этюд «Кампанелла» (Лист-Бузони), но это, скорее, радость узнавания. Лично мне сама неагрессивность его пианизма с мягкими руками, плавными линиями и резонирующей поверхностью воздуха сообщила больше, чем начинающие надоедать аккордовые пробежки, терцовые трели и прочие аттракционы маэстро-аббата с растительной фамилией.
Последним – так уж, видать, ему на роду написано – выступал Алексей Чернов. И это было менее удачно, чем в первом туре. Этюд Бартока оставил впечатление необязательного эпизода его программы. Традиционно хороший черновский Скрябин (Соната №5) на сей раз показался прагматичным, сработанным в двух красках (силовое нарастание – искусственное зависание) и без какой-либо пластики. Концертная пьеса Щедрина была и вовсе едва ли не самой плохой на этом этапе состязаний: пианист играл на «живую нитку», по нотам и не думая что-либо выстраивать или наколдовывать (как это делали, к примеру, тот же Эдуард Кунц или Сара Данешпур). Признаться, автор пьесы «Чайковский» вообще сильно удивлен, что иностранцы играют его произведение наизусть, а почти все наши – по нотам. Но это так, к слову. А завершали программу Алексея Чернова «Симфонические этюды» Шумана, – самые, пожалуй, удавшиеся из тех, что мы слышали. Правда, областью приложения чего либо, кроме техники, все-таки стать не сумевшие. А жаль.


Читать в оригинале
 
O

Omniuser

Guest
Re: Фортепиано | Елена Черемных, 21 июня

Конечно, после выступления Эдуарда Кунца, Сары Данешпур и Александра Лубянцева (я говорю о первом этапе второго тура), вкус публики к фортепианным деликатесам - вот уж, казалось бы, не «конкурсная тема» – был осознан вполне. Лично мне трудно было представить что-то из сферы фортепиано ещё способное вызвать оторопь или хотя бы удивление. Но кое-что произошло и во второй день второго тура.
Например, самый юный участник конкурса 17-летний Сенг Джин Чо (Корея) оказался, хоть убейте меня, нашим человеком. «Картинки с выставки» получились у него русскими, идеализированными и населенными теми подробностями, с какими, видимо, как раз имел дело Мусоргский, посвятивший музыку памяти друга, почти не говорившего по-русски, художника Гартмана. Как достоверно все получилось у Чо, словами не скажешь. «Два еврея» вдруг разговаривают на равных, да так, что звонко-дребезжащему тембру второго позавидовал бы сам Нил Шикофф, а кошерным интонациям первого – Леонид Аркадьевич Десятников.....

Читать в оригинале
&ndash &raquo &laquo Чайковский&raquo тема&raquo вот уж, казалось бы, не &laquo
История эта оказалась увидена во всей ее добротности неким «прекрасным далёко» &ndash
&ndash &raquo &laquo &ndash &raquo &laquo &ndash &raquo &laquo

В тексте столько мусора, что нормальные слова в нём просто утопают.

Очередные умные мысли на тему "ВСЕ ИГРАЛИ ХРЕНОВО, НО КАЖДЫЙ ПО СВОЕМУ"
 
S

siberian_nights

Guest
Re: Фортепиано | Елена Черемных, 21 июня

Честно говоря, журналистка плохо пишет. Или даже просто никак не пишет. Никакого мнения или оценки от нее не услышишь.
 

boris

Overlord
Команда форума
Администратор
Team #tch15
Privilege
Re: Фортепиано | Елена Черемных, 21 июня

&ndash &raquo &laquo Чайковский&raquo тема&raquo вот уж, казалось бы, не &laquo
История эта оказалась увидена во всей ее добротности неким «прекрасным далёко» &ndash
&ndash &raquo &laquo &ndash &raquo &laquo &ndash &raquo &laquo

В тексте столько мусора, что нормальные слова в нём просто утопают.
К сожалению, это издержка копирования из ЖЖ по RSS. Чистить времени нет категорически, прошу прощения.
 

Пользователи онлайн

Сейчас на форуме нет ни одного пользователя.

ClassicalMusicNews.Ru

Сверху