Генюшас играл, в общем-то, как и на первом туре. Я говорил, что в Брамсе у него будет меньше сложностей со звуком,а оказалось наоборот. Соната просто утонула в педальном гуле. Ко дну, так сказать, не пошла, рубка видна, но палуба затоплена. Это очень мешало воспринимать остальное. При этом Шопен, как ни странно, прозвучал чище и в целом очень прилично. Здесь не ощущалась эта как бы небрежная манера звукоизвлечения, когда аккорд якобы берётся наотмашь, но очень аккуратно снимается и потом удерживается на педали (из-за чего получается сильный красивый звук, утопающий потом в гуле). Надо вообще заметить, что у него, действительно, всё вроде продумано и даже прочувствованно, но при этом проходит как-то мимо и не производит сильного впечатления. Конкретное остаётся за кадром, а в остатке - лишь общее ощущение "солидности". Но, как ни странно, Прокофьев мне показался более интересным и по-своему цельным. По-моему, он сознательно отказался от штампов и использовал свою манеру чтоб по-новому содержание осветить, что во многом удалось. По итогам - пока он проходной, в общем-то.
Харитонов начал с (как бы) Баха... не знаю, о чём думали педагоги, когда ставили ему это. Ни по темпу, ни по звучанию, ни, главное, по внутреннему ощущению музыки Бах и близко там не лежал. Это просто чёрный провал какой-то. В целом же - ощущение незрелости. Музыка не ведёт его, не захватывает, а он сам её дозированно выпускает и потом как бы тащится вслед за ней. Педагоги - изуверы: они приучают его играть формально музыку, которой он не понимает и не может понять. В итоге он никогда не сможет её понимать. Талант уже почти погублен. Впрочем, трудно и судить, был ли он на самом деле: то, что дитё лихо не по возрасту играет что-то, ещё не означает, что у него есть задатки настоящего артиста. Лист, даже Рахманинов получились в целом прилично, но достижений реальных маловато. Стандартно всё. При этом время от времени обнаруживалась капелька какой-то детской угловатости, как бы даже милой, но это - отнюдь не то, что требуется в таких произведениях.
Кочубан сильно разочаровала, мне даже стыдно, что я её немного хвалил. Первая соната, которую я не знал, прозвучала вроде прилично, а дальше начались проблемы. В целом она пустовата внутренне и, пардон, как будто даже глуповата. Шопена не было совсем. Не знаю, она, видимо, решила, что раз она из Польши, то надо играть Шопена, хоть он ей явно заведомо не подходит. Сыграно совершенно формально на каком-то абстрактном напоре, нечего обсуждать. Прокофьев местами прозвучал поярче даже, чем у Генюшаса, так-то она может, но в целом слишком прямолинейно и как-то суетливо.
Турпанов сыграл Брамса в целом как положено, с пониманием, но не хватало какой-то сжатой пружины, отточенности, рельефности. Главным образом - из-за звука. Всё тоже тонуло в педали. Фуга просто пропала. Я был несколько разочарован, но тут начался Скрябин. Я скажу так: Скрябин был гораздо лучше, чем у Тецлоффа. По звучанию, по образам и краскам, по внутренней динамике и ощущению формы. У американца мы встречаем интуитивное восприятие, вылившееся в целостную и очень интересную, живую интерпретацию. Здесь же мы видим, что знание истории, музыкального контекста, традиций исполнения и так далее приводит к пониманию более глубокому, что, в свою очередь, выливается в более яркое звуковое воплощение. Всё очень цельно, подлинно, органично по звучанию. Давненько я не слышал такого. Но то же самое относится и к Мессиану. Видно, насколько глубоко он сроднился с этой музыкой. Мы наблюдали увлекательный процесс последовательного разворачивания целостного образа, в итоге представшего в очень впечатляющем виде. Отдельно хочется сказать про звучание. Оно было роскошнейшим - явно превосходит Дебарга, не уступая часто и в глубине. Форте потрясающе яркое - и при этом ни малейшего намёка на стук или что-то в этом роде. По-моему, жюри придётся сильно постараться, чтоб его не пропустить (а что жюри будет стараться не пропустить достойных участников - это уже кажется какой-то глобальной аксиомой).
У Медведева выбор Прокофьева оказался удачным: здесь как-то отошли на второй план проблемы звукоизвлечения, о которых я писал и которые просто мучали в первом туре. В целом прозвучало прилично, но, конечно, при явном недостатке образной цельности и, как следствие, одухотворённости звучания. Ну а вообще - было видно, что исполнитель холоден, как лягушка. Дебюсси как-то прошёл вообще мимо меня, а в Листе сразу начался какой-то страшный камнепад. Я всё ждал, когда появится хоть какая-то музыка, но она так и не появилась, а грохот камнепада нарастал. У меня реально заболела голова. Если моя газово-хоккейная гипотеза неверна, то у него нет шансов на прохождение, особенно с учётом того, как играли соседи.
Вся программа Маслеева состояла из произведений, которые мне не сильно нравятся. Даже Гайдн... соната очень противная, выбрана, очевидно, чтоб продемонстрировать диапазон возможностей в этом направлению по максимуму. Нет, она, конечно, завлекает и завораживает, но высчитывать все эти паузы, преодолевать ощущение однообразия при разных проведениях рефрена, прорисовывать недостаточно быстрые и в то же время недостаточно медленные пассажи... охххх. Очень всё тонко, и он, конечно, справился. Вообще, его секрет - в одухотворённости звучания, сплошняком проходящей от тончайшего пианиссимо с мелкими нотами до самой насыщенной фактуры на форте. А достигается это, я думаю, тем, что он нигде и никогда не идёт на компромисс с какими-то абстрактными соображениями, для него самого не органичными. Бессмысленно объяснять ему, как это делает Лаул, что де в эпоху наполеоновских войн путешествие было опасным делом и во вступлении к сонате Бетховена надо что-то в связи с этим изобразить. Пианист исходит из текста, максимально честно в него вникая и отдавая себя, и когда он уже достиг слияния с этим текстом, он не может устранить окраску, которую его индивидуальность исполнению будет придавать. При этом, однако, никакого насилия над содержание не происходит: сохранение одухотворённости звука как раз и свидетельствует о том, что всё необходимое в интерпретации присутствует, и надо только вслушаться и увидеть таковое сквозь призму, как говорят, личности исполнителя. Это относится и к Бетховену, и к Рахманинову - к действительно глубоким вещам. ну, а так - краски, конечно, изумительные. В Сен-Сансе как только он спускался даже в средний регистр, делалось по-настоящему жутко порой. То есть вообще в смысле образа Сен-Санс прозвучал более впечатляюще, но в Листе, конечно, он продемонстрировал свои возможности тоже очень здорово. В общем, Маслеев, конечно, остаётся в тройке лидеров, в которой теперь присутствует также Турпанов. (помимо Тецлоффа). Перед Моцартом завязалась какая-то даже увлекательная борьба между ними, интрига закручивается. Хотя ясно, что на решениях жюри реальный ход событий вряд ли отразится. (Странно, что я забыл вставить сюда Дебарга, но он и вправду стоит как-то особняком и в состязании будто и не участвует: у него было не конкурсное выступление, а просто рециталь).