Училка - мучилка
Участник
Цикл собирался из РАЗНЫХ ОПУСОВ. Это был авторский набор Пианиста!24 прелюдии ор.11 в прошлом году замечательно исполнил В. Холоденко,слушала в Мариинке
Op: 13,15,17,22, 27, 31, 33,35, 74 (!)
До чего же чудо эти камерные концерты в московских старинных особняках, когда рояль на расстоянии вытянутой руки, публика , точно знающая, зачем пришла на концерт, благоговейное внимание, повисающая зримая тишина на последних аккордах, искренняя благодарность пианисту за труд и пережитые высокие чувства...
Обещала рассказывать о концертах Пианиста Михаила Турпанова- выполняю!
Побег - рывок из бесконечного Дня Сурка был возможен сегодня только по милости моих «персональных Парк»: Ноны и Децимы, вступивших в тайный сговор и освободившей меня от всех текущих дел к 16 часам. Я успевала на концерт Пианиста в Библиотеку искусств без опоздания. Озадачивала только объявленная программа : Скрябин - московский Шопен, как его называли при жизни, не был моим любимым композитором. Но два весомых фактора : интерес к творчеству Пианиста и явный голод по духовной пище были решающими.
Пока одни пианисты планируют осуществить циклы из 24 прелюдий, другие тихо, «без объявления войны» - многодневным трудом воплощают эти замыслы в жизнь.
Это почти этап, новая ступень в творчестве Михаила Турпанова- космический мир образов и системы мироздания композитора Скрябина, воплощавшийся на протяжении всей жизни в Жемчужины - Прелюдии , собранны пианистом ювелирно в один цикл, в одно ожерелье.
Трудно сказать, был ли у самого Скрябина замысел на этот Гипер - цикл, прелюдии датировались разными опусами, группировались причудливым образом, композитор обращался к этой форме в разные периоды своего творчества... но при всей странности «рождения», они правомочно объединяются в единый мир - цикл и драматургически едины.
Михаил снова выступил Просветителем и Проводником в сложный и порой пугающий мир Скрябина. Продираться сквозь скрябинскую философию и причуды гения — нужно иметь собственную недюжинную смелость и природный здравый ум. Некоторые молодые пианисты, интуитивно предчувствуя «глубину погружения» в этот сумеречный мир фантастических образов и космических мистерий, отодвигают сколь можно на более зрелый и поздний период такое творческое содружество. Михаилу Турпанову ничего не страшно, трудности- его стихия! С упоением он рассказывает о структуре Музыки Скрябина, предвосхищает почти выходящую за пределы клавиатуры двадцатипятизвучную аккордово- кластерную геометрию, руками рисует совершенный шар- мир концепции цикла и как Вергилий предупреждает: будет непросто, но захватывающе интересно!
Самым захватывающим был звук! На открытой педали на аккорд наслаивался аккорд, мистерия творилась в начинающих вибрировать и открываться призвуках и обертонах струн. Они так зримо вырисовывались в эфире , диссонирующие и одновременно сливающиеся энными биениями , понятными только композитору и вызывающими то тревогу, то цветовую картину... не у одной меня втягивалась голова в плечи, похоже, что- то первобытное и глубоко потаённое затрагивала эта музыка.
Седьмая соната Скрябина, отнимающая при исполнении силы у самого композитора, звучала пиршеством звуковым и цветовым, семь музыкальных тем, которые предполагалось угадать в основе ткани, смешались во всевозможные радужные импрессионистические оттенки всего музыкального полотна; и если мечтой Скрябина было стирание границ исполнителя и слушателя, надматериальный мир, то я со своим весёлым нравом только успокаивала себя: так вот ты какой - Космос?
Большим творческим потенциалом и высоким мастерством Пианиста Михаила Турпанова рождены все эти эмоции и чувства, которые я попыталась донести, поделиться в этот холодный и неуютный ноябрьский вечер, оставшийся и забытый за окнами камерного зала.
Последнее редактирование: